вторник, 17 мая 2022 г.

100 лет ПИОНЕРИИ

19 мая - 100 лет со Дня рождения ПИОНЕРИИ.

Почти за 70 лет (1922-1991) существования эта детская политическая организация воспитала миллионы граждан СССР.


Писателями создано немало художественных произведений о советском детстве, ведь жизнь пионеров была интересной и яркой. Некоторые из лучших книг сохранились в библиотеке и до наших дней, ведь в них история нашей страны, которую мы не должны забывать. Примером тому являются  произведения: "Тимур и его команда" А. Гайдара, "Васёк Трубачёв и его товарищи" В. Осеевой, истории о пионерах-героях Великой Отечественной войны и многие другие.

В пионерской организации ребята учились любви к Родине, дружбе и уважению, ответственности, стремились твёрдо идти к намеченной цели, быть примером в труде и учебе, ведь пионер - это значит первый. 

Вот небольшая история из далёкой страны под названием СССР, герои которой так похожи на мальчишек 21 века: 

B. Железников

      КОСМОНАВТ
       
Новенький сидел на послёдней парте. Его нельзя было не заметить: у него были ярко-рыжие волосы.
      — У нас новичок,— сказал Лёвушкин.
      — Откуда ты приехал? — спросил я.
      — Наш дом снесли. И мы получили новую квартиру.
      — Твоя фамилия?
      — Княжин.
      — А как ты занимался по физике?
      — Это мой любимый предмет.
      Всё-таки он был очень рыжий, и я невольно смотрел на его волосы и не видел лица.
      Я начал объяснять новые формулы. Каждый раз, когда я поворачивался к доске, чтобы написать формулу или нарисовать чертёж, Лёвушкин шептал и хихикал за моей спиной.
      — Не мешай слушать,— донёсся до меня голос Княжина.
      Я оглянулся: у Лёвушкина был такой растерянный вид, точно он хлебнул горячего чаю, сильно обжёгся и не знал, то ли выплюнуть этот чай, то ли проглотить.
      — Княжин,— сказал я,— пойди к доске и реши задачу по новой формуле.
      Он быстро решил задачу и чётко, без запинки всё объяснил. Мне понравилось, как он отвечал. У нас многие ребята в классе говорили лишние слова, а Княжин нет.
      После звонка когда я выходил из класса, то услыхал голос Лёвушкина:
      — Видали, какой? Я ему мешаю. Первый день и уже наводит свой порядки. Академик Фок!* Пошевельнуться нельзя. Рыжий, да ещё подлиза.
      — Я и сам знаю, что рыжий,—спокойно ответил Княжин.— А ты дурак, раз дразнишься. Это совершенно точно.
      Через неделю я увидал у старшей вожатой списки ребят, записавшихся в разные кружки. В физический кружок первым записался Княжин. «Хорошо,— подумал я.— Княжин — парень что надо».
      Я полистал списки других кружков, и в каждом списке наталкивался на фамилию Княжина. И в зоологическом, и в математическом, и в спортивном. Только в кружок по пению он не записался.
      На перемене я окликнул Княжина.
      — Зачем ты записался во все кружки? — спросил я.— По-моему, это несколько легкомысленно.
      — Мне надо,— ответил он.
      — Может быть, ты не знаешь, что увлекает тебя больше всего?
      — Нет, я знаю,— упрямо ответил он.— Но мне надо. Это моя тайна.
      — Тайна это или не тайна,— сказал я,— но на занятия физического кружка можешь не приходить. Если ты будешь работать в зоологическом, математическом и спортивном кружках, то на физику у тебя не останется времени.
      Княжин очень расстроился и даже побледнел. Я пожалел, что так резко с ним разговаривал: всё-таки он ещё мальчик.
      — Я должен всё знать, я должен быть незаменимым,— сказал он.— Я буду пилотом космического корабля. И никому этого не говорил, но вы меня заставили.
      — А-а! — протянул я. И впервые посмотрел ему прямо в лицо. Под рыжим чубом у него был выпуклый лоб, а глаза были голубые и отчаянные.
      «Этот долетит,— подумал я,— этот долетит!» Я вспомнил, как во время войны прыгал с парашютом и как это страшно, когда прыгаешь в пустоту. Посмотришь на далёкую землю, на деревья, похожие всего лишь на бугорки мха, на реки с дождевой ручеёк, и хочешь ты этого или не хочешь, а подумаешь: вдруг парашют не откроется? И тогда земля делается не желанной, а страшной. «А ведь тем, кто полетит в космос, будет ещё страшней. Но этот всё равно полетит».
      — Тогда я не возражаю, раз такое дело,— сказал я.
      — Спасибо,— ответил Княжин.
      За три месяца он не пропустил ни одного занятия физического кружка, А потом вдруг перестал ходить. И на уроках он был рассеянным и даже похудел.
      — Княжин,— спросил я,— почему ты бросил кружок? Не успеваешь?
      Он поднял на меня глаза. Это были глаза другого человека. Они были не отчаянные, а печальнее и потеряли голубой цвет.
      — я ещё буду ходить,— ответил он.
      Лёвушкин мне сказал (он подружился с Княжиным):
      — У него большая неприятность. Рассказать не могу, но большая неприятность.
      Я решил поговорить с Княжиным на днях, но случай свёл нас в этот же вечер. Я стоял в книжном магазине у прилавка и вдруг услыхал позади себя знакомый голос:
      — Есть что-нибудь новенькое?
      — Мальчик,— ответила дёвушка-продавёц,— не может быть каждый день что-нибудь новенькое. Ты заходил бы раза два в неделю.
      Я оглянулся. Передо мной стоял Княжин, но что-то незнакомое было в выражении его лица. Я сразу не догадался, а потом понял: у него на носу красовались очки. Маленькие ребячьи очки в бёлой металлической оправе.
      Минуту мы стояли молча. Княжин стал пунцово-красным, у него покраснели щёки, уши и даже нос.
      — А, Княжин,— сказал я.
      Больше я не успёл ничего добавить, он пустился наутёк.
      Я бросился за ним.
      — Княжин! — крикнул я.— Княжин, постой!
      Какой-то мужчина посмотрел на меня, а жёнщина крикнула:
      — Держи мальчишку!
      Тогда Княжин остановился. Он не смотрёл на меня, снял очки и низко опустил голову.
      — и тебе не стыдно? Мало ли людей ходят в очках и со-всём не стыдятся этого. Прости меня, по-моему, это глупо.
      Он промолчал.
      — Убегать из-за такой ерунды. А Лёвушкин говорил: у Княжина большие неприятности. Чепуха!
      Тогда он поднял голову и тихо сказал:
      — А ведь меня теперь в лётчики не возьмут, я узнавал — близоруких не берут, и космические корабли мне не водить. Я эти очки ненавижу.
      Ах, вот в чём дело! Вот почему он такой несчастный и похудевший. Разлетелась в куски его первая мечта, и он страдал. Один, втихомолку.
      — Зря ты так мучаешься,— сказал я наконец.— Полетишь на космическом корабле астрономом, инженером или врачом.
      — Значит, вы думаете, я всё же могу надеяться? Могу? — Он схватился за мой слова с радостью.— Как же я сам не сообразил? Просто дурак, это совершенно точно.
      Он был такой счастливый! А я подумал: «Хорошо, когда у человека ясная цель в жизни и всё впереди».

*Академик Фок — знаменитый советский учёный-физик, лауреат Ленинской премии.

Комментариев нет: